В эти исторические часы, когда доблестные русские воины осуществляют операцию по принуждению режима Зеленского к миру, а его полоумных военных преступников – к занятию места на скамье подсудимых, русскоязычный интернет охватила волна агрессивного пацифизма. В лучшем случае это выражается просто в картинках «Нет войне!», в худшем – перекрашиваются в цвета украинского флага.
Борются за мир в пользу Украины и всем известные фигуры, и наши личные знакомые. Уставший от собственных несмешных шуток Ургант, единомышленник французского президента по специфическим сексуальным вкусам Галкин, целая плеяда певцов и артистов (приятно удивил выступивший с патриотическим мнением Басков, неприятно – брутальный Расторгуев), спортсмены, комментаторы, управленцы из «Сбербанка» с миллионными зарплатами (вот уж не удивлен), публика попроще. Причем на этих миролюбцев как святая вода на бесов действует зрелище российского флага и, например, фраза «победы русскому оружию» — удаление из друзей гарантировано. Поневоле хочется узнать, привиты ли они от бешенства.
Любому здравомыслящему человеку ясно, что пацифизм этот ложный лицемерный. «Нет войне»? А ничего, что война идет уже восемь лет? Наверное, такой аргумент вас не устроит, ведь убитые дети Донбасса и сожженные заживо одесситы «внутреннее дело другого государства». Допустим, хотя странновато для либералов и гуманистов ставить выше прав человек, включая право на жизнь, формальную границу, в том же Донбассе порой делящую пополам населенные пункты. Но ведь за эти восемь лет были и многочисленные залеты снарядов на территорию РФ, и проникновение диверсантов в Крым, и теракты, как сорванные, так и осуществленные, истинная картина которых российской властью малодушно скрывалась (расстрел в керченской школе, взрыв воронежского автобуса и многие другие трагедии еще ждут честного описания). А недавнее обещание Зеленского обзавестись ядерным оружием? Вы думаете, атомная бомба, украинолюбивые мои, стала бы разбирать, у кого какой флаг на фейсбучной аватарке?
Странны и упреки большинства российского общества, поддержавшего либо со сдержанным пониманием воспринявшего происходящего, в шовинистическом угаре и «пособничестве преступному режиму». Мое отношение к оному режиму в обычное время сложно выразить цензурными словами. Я отношусь к нему не лучше, чем оборонцы Первой мировой вроде Кропоткина и Плеханова к царизму, а оборонцы Второй мировой вроде Бунина и Деникина к большевизму. По части внутренней политики я очень во многом согласен с неистовыми тиграми пацифизма. Но до определенной точки, в которой пролегает граница. Она важнее российско-украинской . Той в международном статусе всего тридцать лет, а граница, о которой я говорю, столетиями разрезает нашу жизнь. Это граница между отношением к власти и отношением к Родине.
Российская власть с чудовищным опозданием, движимое куда больше волей объективных исторических процессов, чем собственной, приступила к тому, о чем ваш покорный слуга и сотни других людей говорили восемь лет. Я должен отказать ей, а главное, русским воинам и мирным русским людям, в поддержке, потому что мне она категорически не нравится? Когда участники исторического заседания Совбеза и президент в своих обращениях чуть ли не цитируют мои статьи, у меня смешанные чувства: ирония «где ж вы были раньше», раздражение, облегчение. Последнее – главное.
Три года назад я побывал в Севастополе в музее 35-й батареи. Это потрясающее место, в котором должен побывать каждый русский человек, как на Мамаевом Кургане и донецкой Саур-Могиле. После экспозиции о самой войне и последнего ты, простите за банальность, уже никогда не будешь прежним. Но больше всего меня зацепил рассказ об одной из последних живых участниц обороны батареи, Валентине Лучинкиной, уроженке и жительнице Одессы. Сотрудники музея поддерживают с ней связь, как и с другими участниками, а теперь уже в основном их семьями. После 2014-го связь стала очень проблемной, но и в очень скупых сеансах связи прорывался ужас героической женщины от творящегося вокруг. Я подумал, как это страшно – то, против чего ты воевал и победил, в конце твоей жизни берет реванш.
Валентина Ивановна не дожила до сегодняшнего дня, она умерла в июле 2020-го. Но я хочу, чтобы страшные мысли, с которыми она оканчивала свой земной путь, были отмщены, как и очень многое другое. Мне отказаться от этого законного желания из-за неприятия пенсионной реформы и кооператива «Озеро»?
В 2018-м году я, как и многие, иронизировал по поводу «мультфильмов с новым российским супервооружением». Сейчас я горячо надеюсь, что оно реально существует и будет использовано по назначению. Я индифферентно относился к голосу нашего МинОбороны Игорю Конашенкову, а его сводки с сирийских фронтов порой вызывали легкое недовольство: до Алеппо ли, когда бомбят Донецк? Сейчас я любуюсь его благородным лицом и жадно ловлю его четкую речь. Когда я смотрю на демонстративные сборы «бойцов Кадырова» в Грозном…впрочем, здесь помолчу, тем более пока непонятно, в какой степени эта демонстрация перешла во что-то практическое.
Велик риск, выиграв войну, по недоброй традиции проиграть мир. Российское руководство окажется перед сложнопреодолимым соблазном поставить во главе обновленной и урезанной Украины классово близкого ловчилу вроде Медведчука, который за наш счет начнет строить очередную «НеРоссию». Но есть робкая надежда, что час мужества, проживаемый сейчас нами всеми, запустит необратимые изменения во внутренней и внешней политике, в задачах, приоритетах, целеполаганиях. И их масштаб будет шире самого украинского вопроса, здесь и сейчас однозначно главного.
Поэтому давайте для начала выиграем, как бы яростно горе-пацифисты ни бросали свои аватарки под гусеницы наших танков и не пытались «отфрендить» Россию. А вы, господа «пацифисты», подумайте еще раз. Ведь Россия может захотеть «отфрендить» вас самих.
Автор: Станислав Смагин
