19 августа 2021, 17:23

Платон Беседин о постановке с «казанским стрелком»: это циничное вредительство и здесь Достоевского даже близко нет

В Центральном академическом театре Российской армии в рамках мастерской молодой режиссуры состоялся показ эскиза спектакля «Преступление и наказание (Раскольников/Галявиев)». Режиссер постановки Александр Плотников (выпускник ВШСИ Константина Райкина) отметил, что у него свой подход к наследию Достоевского.

Речь идет о произведении, которое основано на трагических событиях в казанском колледже, где 11 мая бывший ученик Ильназ Галявиев пришел в образовательное учреждение, устроив там стрельбу с жертвами. Спустя несколько месяцев следствия, суд признал его невменяемым и направил в психиатрическое отделение для прохождения лечения. За это время организовалась «группа поддержки» Галявиева, которая собирала средства для него и его адвокатов.

Именно эти мотивы стали основой для скандальной постановки, показанной на сцене театра Российской армии. Писатель Платон Беседин  в беседе с «Политемой» прокомментировал это произведение, а также выразил мнение, к чему может привести такая вольная интерпретация произошедших событий.

«Мне в принципе не нравится то, как меняется отношение к персонажам подобным вот этому казанскому «выродку». Я не буду называть его ни по имени, ни по фамилии, потому что я считаю его «выродком». Да, случалось, да, всякое бывало, но это было как бы «ТИ-ШИ-НА». То есть об этом никто ничего не говорил, об этом никто ничего не заявлял.

Сейчас под разными соусами пытаются их, что называется продвигать, именно подчеркиваю, как ролевые модели. Ну как бы говорится: «Ой, но это очень плохо. Это вот нехорошо. Это значит он такой вот плохой». Ну, да, мы это слышим, ну и что? Делаются ли из этого выводы?

Но мне не хочется быть банальным, но что такое окно Овертона?  Все же знают, что такое окно Овертона, а это не просто окно — дверь целая, понимаете, черная дыра Овертона, когда потихонечку, потихонечку зло начинает просачиваться. Что же еще мы видим: «Ой, он такой плохой», но в то же время мы видим группы поддержки, мы видим разных этих девочек, которые нанимают ему адвокатов. Мы видим каких-то совершенно, как бы их назвать «неполноценных людей», которые я считаю – враги. Просто враги всего живого, которые рассказывают нам, какой он там «краш», какой он там «классненький». И понимаете, нам говорят, что это просто отдельные маргиналы, но это просто какие-то выродки. А потом вдруг оказывается, что эти «выродки» создают некую общественность, этих выродков на более широком уровне начинают уже поддерживать.

Потому что вот это вот отвратительное шоу, я не могу назвать это спектаклем, это вредительное шоу, которое хотят устроить в театре российской армии, это уже какой-то сюрреализм. В театре Российской армии — шоу про «выродка» из Казани! Ну, вот это же есть, по сути, легализация насилия. Понимаете, ведь театр Российской армии, эти мракобесы, они не собираются же поставить спектакль про прекрасного мальчика Вадима Санникова. Я имею в виду Вадима Санникова из Кемерово, мальчика, который выиграл техническую олимпиаду, большой международный конкурс инженерных и научных проектов. Они же не собираются про это снимать. Они собираются снимать, а точнее ставить шоу про «выродка», который неудачник, он лузер, он никто. Но люди, которые на это посмотрят, скажут: «Слушайте, а классно!» Вот он, «синдром Герострата», понимаете? Человек совершил такое и вошёл в историю.

И окажется, что вот так зло становится ролевой моделью, именно так. Потому что когда-то Юрий Трифонов писал очень правильные слова, что вот этот «терроризм нового образца» или «зло нового образца», можно решить только одним методом — лишить это зло публичности, а тут наоборот его всячески раздувают, пиарят и так далее.

И я вам больше скажу, как начнут оправдывать это дерьмо. Это дерьмовое шоу сделано ради одного — ради бабла и ради хайпа. Как это было, кстати, про спектакль с Бузовой во МХАТе, только тут ещё хуже. Они скажут: «Ой, ну нельзя же осуждать, нельзя, пока мы не посмотрим спектакль». Но нам не нужно есть дерьмо, чтобы понимать, что это дерьмо. Тут нас кормят, извините, «чистым злом». Мы говорим об убийстве ни в чём неповинных детей «выродком», для которого нет и не может быть оправданий, какой бы там он несчастный или убогий или ещё какой-то не был. Он должен быть забыт, он должен быть уничтожен, его имя должно быть вытерто из истории, а не снимать о нем спектакли.

Да, там ещё были параллели с Достоевским. Ну, знаете, можно параллели вообще провести с кем угодно: с розовыми единорогами, можно сказать, что он «краш», можно провести параллели с книгами Ильи Масодова, с фильмом Майкла Мура «Боулинг для Колумбины» — это всё чушь, есть такая старая фраза: «натягивание совы на глобус».

Возвращаясь к Достоевскому, нужно понимать, что это литература, это не реальная жизнь. Там идёт речь об убийце в литературе, выдуманном произведении, художественном произведении, романе. Там идёт речь об убийстве выдуманной старухи-процентщицы, а здесь идёт речь о реальном убийстве ни в чём неповинных детей, вот о чём речь. У Достоевского это имело мощнейшую экзистенциальную базу, экзистенциальный посыл, философский посыл, религиозный посыл.

Потому что, если уж проводите параллели, вспомните, чем заканчивается «Преступление и наказание». Раскаянием, покаянием, Евангелиями, приходу к Богу.  А чем тут рассказ заканчивается? Тем, что какой-то «выродок» орёт: «я – бог» и прочую чушь. Понимаете, это всё в духе нашего времени, когда извращенные умы говорят о каких-то параллелях с Достоевским. Во-первых, это идиотические параллели, потому что там это литература, здесь это жизнь, а во-вторых, это совершенно разные истории, потому что Раскольников и вот этот «выродок» казанский — это два, совершенно разных психотипа или явления, называйте как угодно».

Материал подготовил Александр Иващенко, специальный корреспондент Politema.ru