Сергей Викторович Лавров – один из самых консервативных российских министров в одном из наиболее сомнительных смыслов слова «консерватизм», и по донбасско-украинскому вопросу это видно особо. Нет, понятно, что внешнеполитическое ведомство и его руководитель не совсем самостоятельны, они по большому счету проводят политику, которую им поручил проводить глава государства. Могут, конечно, вносить в нее коррективы, порой довольно существенные, или рекомендовать главе государства поступать иначе, но последнее слово всегда за первым лицом (чеканная формулировка, а?). Если МИД в течение хоть сколько-нибудь заметного отрезка времени проводит на основных направлениях политику, заметно отличающуюся от заявлений главы государства – это повод немедленно заменить всю ведомственную верхушку, а если замены не происходит – к дееспособности лица №1 и всей государственной машины.
Так вот, Лавров всегда, когда мог по донбасско-украинскому вопросу внести свою существенную лепту в принятие решений, скорректировать линию в ту или иную форму, наконец, просто оформить риторически одну и ту же позицию вменяемо или в стиле «испанский стыд» — выступал в амплуа «голубя мира» и производителя «испанского стыда». На знаменитом закрытом заседании Совбеза РФ 24 апреля 2014, которое давно стало «секретом Полишинеля» и на котором решался вопрос ввода войск на Украину, Лавров был в числе выступавших резко против. А ведь тогда вопрос можно было решить с гораздо меньшими потерями и издержками.
И далее, несмотря на все потуги изобразить его каким-то грозным ястребом, Сергей Викторович долгие годы показывал себя не то что голубем, а дипломатическим воробьем. Вот его печально знаменитое интервью Венедиктову, Доренко и Симоньян (по совпадению ровно через год после заседания Совбеза), где он рефреном повторяет: «Украина — наш ближайший сосед. Народ нам братский, и мы очень хотим, чтобы на наших ближайших рубежах людям, к которым мы очень хорошо относимся, жилось хорошо. И для того чтобы это произошло, Украина должна оставаться единой…Мы хотим, чтобы на Украине был мир и покой. Для этого нужно сохранить Украину единой, не позволить ее растащить по кускам… Чтобы сохранить эту страну стабильной, чтобы сохранить ее дружественной и по отношению к нам, и по отношению к Европе, ни в коем случае нельзя ее раздирать на части…Именно для того чтобы этого не происходило, чтобы Украина осталась единой и чтобы не было попыток всех загнать в одно прокрустово ложе такой националистической идеологии, мы добивались заключения Минских соглашений. В итоге добились. Там написано, что необходимо сделать децентрализацию, необходимо осуществить конституционную реформу с участием и по согласованию с ДНР и ЛНР. В наших интересах не растаскивать Украину, в наших интересах сохранить ее нейтральной, прежде всего нейтральной в военно-политическом смысле».
По другим вопросам глава МИД выступал не менее захватывающе, и покойный Доренко, не выдержав, спросил, точнее, заметил: «Инициатива в мире — это важный аспект. У нас нет инициативы. В Йемене нет, в Сирии нет. Сегодня нет. Была, но ее больше нет. В Ливии не было, на Украине нет. Мы все время говорим: они нарушили, они сделали это. Знаете, мы все время говорим как изнасилованная дурочка. Да, изнасилованная деревенская дурочка». Интервьюируемый ответил совершенно по Фрейду: «Ну почему обязательно дурочка?». Определения «деревенская» и «изнасилованная» у него возражений не вызвали.
31 мая 2016-го Лавров, отвечая на вопросы читателей «Комсомольской правды», объяснил, почему РФ не признает ДНР и ЛНР: «Признание ДНР и ЛНР контрпродуктивно, это даст повод Западу прекратить давление на Киев по выполнению «Минска-2». Здесь, правда, хотя бы обозначился предмет разговора и ответ, почему именно, ибо ранее Москва относилась к признанию как к богохульству, не требующему комментариев. Утешение слабое, но хоть какое-то.
Через два с половиной году в интервью тому же изданию (точнее, радиостанции КП) наш главдипломат развернул свою мысль, и лучше бы он этого не делал: «Вы предлагаете признать ДНР и ЛНР? И дальше? И вы хотите остальную Украину потерять, оставить ее нацистам?. Понимаете, иногда признание независимости, как сейчас вы предлагаете, ДНР и ЛНР и объявление войны (я не представляю себе, как это, как Россия пойдет войной на Украину) – иногда это является проявлением нервного срыва и слабости. Если мы хотим сохранить Украину нормальной, вменяемой, нейтральной страной, мы обязаны сделать так, чтобы все, кто живет на Украине, были в комфортном состоянии… Я понимаю, что если мы сейчас разорвем все отношения с этим режимом, да, в поселке Зайцево порадуются неделю. А потом что будет? Потом вы будете объяснять, почему мы потеряли Украину для прогрессивного, цивилизованного человечества. А мы хотим ее сохранить. И поэтому сейчас у нас есть международно-правовое основание требовать от Украины и, самое главное, от Запада, который этой Украиной сейчас руководит». Я тогда заочно посоветовал Сергею Викторовичу посетить донецкую Аллею Ангелов. Много тогда кому советовал ее посетить – Соловьеву, депутату Затулину с его «недостаточно русским Донбассом». Потом понял, что это бесполезно.
И дальше три с лишним года примерно в аналогичном. Затем, правда, на другом знаменитом заседании СБ РФ по Украине и Донбассу, уже открытом, февральском, Лавров выступил довольно вменяемо – слабее Медведева, но сильнее Нарышкина (впрочем, это было несложно). Но с началом СВО вновь стал периодически выступать с заявлениями из серии «мы хотим мириться, а Украина и Запад не хотят». С другой стороны, далеко не только он. Вплоть до.
Я к чему – на этой неделе наш Талейран Меттернихович заявил: «Когда в Стамбуле была встреча переговорщиков, там была одна география, и наша готовность принять украинское предложение опиралась на ту географию, на географию конца марта 2022 года. Сейчас география другая. Это далеко не только ДНР и ЛНР, это еще и Херсонская область, Запорожская область и ряд других территорий. И этот процесс продолжается, причем продолжается последовательно и настойчиво». Конечно, можно выразить недоумение тем, что де-факто география изменилась уже давно, и что ж, до последнего момента мы-таки были готовы уйти с Херсонщины и Запорожья? С другой, признание Лавровым, человеком-маркером, изменений де-юре это сигнал со знаком «плюс».
Вот и председатель комитета Совфеда по конституционному законодательству и госстроительству Клишас, тоже не самый очевидный «ястреб», заявил: «Угрозы со стороны украинской хунты атаковать Крым или Крымский мост только подтверждают, что денацификацию и демилитаризацию нужно проводить на всей Украине. В противном случае всегда будет сохраняться угроза для нашей территории, наших граждан и инфраструктуры». Однако не бывает у нас все хорошо, даже когда речь только о словах, а не о делах. Подчиненная Лаврова, Мария Захарова, написала в своем Telegram-канале: «Если США не угомонятся, Россия может присоединить к себе освобожденные части Украины». То есть воссоединение русских земель официально объявлено зависящим от вашингтонских капризов? И что в ее понимании «угомониться»? Туманно пообещать очередной Минск-Бог знает сколько?
У Лаврова, кстати, тоже есть привязка стратегии России к действиям Штатов: «Если Запад поставит Киеву дальнобойное оружие, то географические задачи спецоперации на Украине отодвинутся еще дальше». Но тут хотя бы речь про «еще дальше». Для Захаровой же, видимо, и Херсон предмет торга на тему американских перспектив «угомониться». За это, значит, умирают наши военнослужащие, каждодневно рискуют жизни пророссийские активисты и чиновники на освобожденных территориях, под эту программу должны подписаться местные жители, уже готовящиеся голосовать на референдумах о своей судьбе? Какой-то нехороший закон сохранения вещества, в одном, лавровском, месте убыло, в другом, захаровском, прибыло. Так и живем.
Автор: Станислав Смагин
