Военная операция на Украине идет неплохо, но трудно. Некоторые эксперты предлагают не гневить Бога и понять, что для конкретной большой территории и конкретных условий, темп успехов если не идеален, то уж точно более чем пристоен. Другие указывают на тактические и стратегические ошибки, не срывающие операцию, но заметно её усложняющие. «Истина лежит посередине» — затертая и спорная фраза, но в данном случае она, простите за каламбур, близка к истине.
Есть, однако, фактор, остающийся чуть в тени «оврагов на бумаге». Человеческий фактор. Украинская армия, набравшаяся боевого опыта, обученная иностранными инструкторами и качественно вооруженная, воюет на приличном уровне. Отвлечемся от морали и этики – речь о сугубо технической оценке боевых качеств. Чувствуется, что перед нами отпавшая ветвь триединого русского народа.
Современное украинство вобрало в себя общерусское упорство, целеустремленность, энергию, малороссийскую расчетливость, двоемыслие «а нас-то за что» и мечту о прыгающих прямо в рот варениках, галицийскую угрюмую брутальность и психологическую ограниченность. Впрыскивание западных идеологических ценностей и мечты «Украина це Европа» сделало коктейль уж очень забористым и сшибающим с ног.
Перед нами в определенном смысле гражданская война. В определенном – значит, не обычная война двух граждан одного государства. Это война гражданско-цивилизационная. Обычную гражданскую войну понимают как борьбу двух проектов будущего в рамках одного народа, пусть эти проекты и диаметрально противоположны. На Украине же идет война России и неРоссии, даже антиРоссии, война нас с нашей зловещей тенью, нашим отражением в кривом зеркале. Мы уверены в том, что правы мы, и мы, конечно, правы, но и наше отражение думает так же, и мотивировано соответствующим образом. После победы придется предпринять гигантские усилия, чтобы разбить зеркало и «вобрать» искаженное отражение в себя. Этот случай, когда разбить зеркало – хорошая примета.
Правда, для успеха усилий надо для начала точно определить их методику, «дорожную карту» и главные цели. Пока с этим полный раздрай. Исторические штудии президента об исторически русских землях переходят в «демилитаризацию и денацификацию», которые благородны, но о другом. Подчеркнутое сохранение украинской символики. Уверения, что мы не будем навязывать Украине президента и как-то переформатировать ее государственность. Постоянное акцентирование образа врага в лице национализма, без уточнения, что речь о конкретном, крайнем, шовинистическом, агрессивном и антирусском национализме (напомню, «русским националистом в хорошем смысле слова» не раз называл себя и верховный главнокомандующий).
Как вы думаете, почему на многочисленных видео мы наблюдаем кучки орущих провокаторов, пытающихся смутить и остановить русских солдат, но радующихся освобождению видим, за пределами Донбасса, явно меньше? Думаете, потому что их в принципе меньше? Вряд ли. Дело в том, что люди рады, но не знают, что дальше. А из действий освободителей, чтущих неприкосновенность украинской символики под заверения кремлевского пресс-секретаря о нежелании вмешиваться в украинские дела, светлое будущее складывается с трудом.
Где гарантии, что наши завтра не уйдут, оставив все ОПЗЖ, где почти все нынче стали «борцами с русской агрессией», или вообще «слугам народам», клятвенно пообещавшим демилитаризироваться и денацифицироваться? У заукраинских провокаторов расклад беспроигрышный: за балаган перед лицом русской армии ничего не будет, а если (не дай Бог) вернется Украина, и вовсе можно пановать героями. Сейчас, правда, их стали жестко разгонять, например, газом. Но отрицательная мотивация наших недоброжелателей слабо прибавляет положительной нашим сторонникам сама по себе.
Вероятно, и у самого российского военно-политического руководства нет полной ясности с идейной программой на время и особенно после операции. К сожалению, это наша дурная традиция – воевать мы умеем, а «выигрывать мир» в лучшем случае через раз. Между тем, есть озвученная на весь мир речь президента по вопросу признания ДНР и ЛНР. На днях Telegram-канал «Призрак Новороссии» опубликовал текст обращения командования к солдатам и офицерам перед началом операции. В этом тексте пункты о демилитаризации и денацификации сочетаются с мыслями президента о русском характере и происхождении значительной части земель Украины. Почему бы и официально хотя бы вполголоса не начать расширять программы этим важнейшим пунктом, потихоньку уже в ходе войны подтверждая слова делом? Нашим людям в зоне боев это умножило бы уверенность, заодно сильно укрепив наш тыл.
Но борьба с антирусским и антигуманным «Проектом Украина» это, как уже всем ясно, лишь часть и один фронт, пусть и главный, борьбы с Западом – точнее, Запада с нами. Инъекцией своих ценностей и своей сладкой мечты Запад нарисовал решающий штрих «Украины — НеРоссии». Теперь же осколки «НеРоссии» рикошетом срывают с Запада маску толерантности, изнеженности и слабовольной упадочности, обнажая старое и недоброе лицо, известное нам досконально и давно.
Назвать это лицо фашизмом – значит, в очередной раз натянуть сову этого истрепанного термина на глобус реальности. Нацизмом – ближе к истине, но все равно не в «десятку». Привычная историческая и актуально-политологическая терминология актуально здесь в ограниченной степени. Правый венгр Орбан старается минимизировать свой вклад в накате на Россию, как и национал-либеральный центрист Вучич. На переднем же краю антироссийской борьбы – социалист Боррель и социал-демократ Шольц, чьим партиям присуща вся современная «прогрессивная» повестка от ЛГБТ до прочего феминизма. Кстати, европейские социал-демократы в свое время оказались и в авангарде бомбардировок Югославии.
Поэтому уместнее сказать о надпартийном евроатлантическом духе, не помещающемся в деление на правых и левых. Он сочетает в себе, с одной стороны, просвещенческую тягу к переустройству мира даже помимо его воли на разумных, как видится самим переустроителям, началах. С другой — англосаксонское высокомерное деление народов и вообще людей на высших и низших. (Это деление, сильнейшим образом повлиявшее на немецкий нацизм, само во многом сформировалось под влиянием Ветхого Завета). Евроатлантизм считает себя единственным судьей в вопросах истины, в том, какой народ на правильной стороне Истории, а какой нет. Правильным, в основном непосредственно евроатланистам, можно все – жечь, грабить, убивать за тридевять земель. Неправильным – на миллиметр пересечь границу соседнего государства, где убивают соотечественников и мастерят смертоносное оружие, или даже бороться с головорезами в собственной стране, как в случае с сербами и Косово.
Мы давно уже были не слишком правильными, а периодически и слишком неправильными. Но сейчас наше место в глазах «правильных» стало очевидно, как мало когда раньше. С ветхозаветной жестокостью карают не только олигархов с банкирами, по ним плакать сложно, но и спортстменов-паралимпийцев, детей (!), котов (!!) и даже деревья (!!!). Радужно-розовый евроатлантизм, с поправкой на времена и нравы, выглядит вполне достойным наследником коричневого.
Что нам остается делать? Наша история колеблется между двумя крайностями. Остров Россия, не обиженный, но сосредоточенный, ни к кому особо не лезущий и не желающий, чтобы лезли к нему. И — Россия Всечеловеческая, стремящаяся переустроить мир или хотя бы свой континент; не деля народы на хорошие и дурные, позволить под своей сенью цвести ста цветам национальных культур, укладов и характеров. Колебания могут растягиваться на долгие десятилетия и даже столетия, поэтому в большинстве точек времени обнаруживаются промежуточные варианты. Но суть – в растяжке меж крайностями.
Выбор мировоззрения на среднесрочную перспективу определили не мы сами – его определили за нас. Мы примем его, ведь плюсов в нем больше, чем минусов, о чем наши противники, кажется, не совсем догадываются. Нам, только-только начавшим выздоравливать от смертельного недуга и вынужденным лечить еще более хворающих НеНас, покой на пользу. А когда-нибудь, выздоровев и набравшись сил, мы, возможно, вернемся в большой мир. И научим его не делить народы по признаку правильности их места в истории. Мы по этому предмету самые лучшие учителя. А если ученики будут себя плохо вести, могут и сами оказаться в неправильных. Сугубо в целях воспитания, понять, каково это.
Но для начала – Украина.
P.S. Термин «евроатлантизм», разумеется, страдает определенным полемическим упрощением, как и пресловутый «коллективный Запад», хотя в эти дни он именно коллективный. И, конечно, сводить украинско-евроатлантический вопрос к одному лишь цивилизационно-мировоззренческому конфликту нельзя. Критически важны экономика, геополитика, энергетика, очень сложно расставить, что на каком месте по важности. Любой одномерный взгляд неполон или вообще неправилен по определению. Но сейчас наиболее заметно, наиболее выпукло именно описанное в статье.
P.P.S Термин «война» используется мной не как вызывающая альтернатива официально принятой «военной операции» — я уважаю и разделяю эту установку. Речь лишь о синониме слов «противостояние», «противоборство», «конфликт». Военная операция может не быть войной, но и война может не быть военной операцией. Писать «гражданская военная операция» вместо «гражданская война» слегка ненормально.
Автор: Станислав Смагин
