Со всей очевидностью надвигающаяся на Крым и Севастополь водная (точнее, БЕЗводная) катастрофа лишь часть огромной проблемы, о которой мало-мальски думающие люди предупреждали еще в 2014 году.
Признавая справедливость и законность возвращения Крыма по целому ряду критериев, от исторических до гуманитарных юридических, они тем не менее констатировали — полуостров настоятельно требует сухопутного коридора к нему, без коего он является классическим примером чемодана без ручки. Можно даже бестрепетно оставить в стороне геополитический фактор и деятельное желание русских людей Новороссии/Юго-Востока Украины на аналогичное крымскому самоопределение. Но и тогда Крым без Новороссии — это в уже наступившей перспективе тяжелая доля для самих крымчан.
Альтернативных вариантов было несколько — прямое включение Новороссии в состав РФ по крымским лекалам; создание там непризнанного «международным сообществом», но полностью ассоциированного с РФ государства; наконец, кардинальное переформатирование украинской государственности (или, точнее сказать, пространства в границах Украины по состоянию на 1 января 1992 года) таким образом, чтобы эта государственность и/или это пространство ни создавали более помех ни Крыму, ни РФ, ни русским людям в собственных пределах. Варианты даны вразброс, а не по степени приоритетности. Не был задействован ни один из них; ЛДНР — не то.
В результате первые, но далеко не последние трудности возникли весьма быстро. Памятен «блэкаут», или энергоблокада полуострова со стороны Украины зимой 2015-2016. Тогда даже пришлось проводить опрос ВЦИОМ, согласны ли крымчане потерпеть трудности или же придется соглашаться с формулировками нового контракта на поставку электричества с Украины, в котором Киев настаивает на обозначении Крыма и Севастополя украинской территорией. Итоговые цифры в пользу «потерпеть» были сравнимы с цифрами референдума-2014, но, надо сказать, сама идея опроса была весьма неоднозначной, ибо допускала в теории признание Крыма украинским.
Теперь еще более тяжелая ситуация — блокада водная. Вода, как известно, тоже поступает на полуостров в основном с Украины, совершенно (сюрприз!) не чурающейся использовать это в своих интересах. Практически все уже испробованные или только запланированные лекарства от «безводной болезни», так сказать, «безводянки» оказались по отрицательным последствиям под стать самой болезни.
В какой-то момент хорошим решением сочли использование подземных вод. Однако сопутствующим фактором ожидаемо оказалось стремительное засоление почв. Сельскому хозяйству и экологии северного Крыма был нанесен огромный и вряд ли обратимый ущерб.
Затем решили перебрасывать воду из одних точек полуострова в другие — так, два месяца назад была запущена труба, которая должна наполнять Симферопольское водохранилище за счет забора воды из Тайганского. Такие меры условно безвредны и, безусловно, бессмысленны. Знакомый со школы закон сохранения энергии в его обратном прочтении (если в одном месте прибыло, то в другом убыло) подсказывает — воды на полуострове в целом больше не становится. Приходится восполнять ее дефицит уже в Тайганском водохранилище.
Сейчас Аксенов и Ко в спешном порядке и в принудительном режиме выкупают частные скважины, угрожая прокуратурой нежелающим их продавать. Одновременно 25 сентября крымский руководитель анонсировал постройку под Симферополем «уникальной установки по опреснению воды». Правда, всего за два дня до этого глава регионального МинЖКХ Дмитрий Черняев заявил: «Вопрос опреснения в республике давно звучит. Почему республика не рассматривает возможность строительства опреснительных установок? В России таких производителей на такой объем нет».
А в апреле 2018-го председатель Государственного комитета по водному хозяйству и мелиорации РК Игорь Вайль, говоря о перспективах опреснения и отметив запредельную дороговизну данной технологии, упомянул еще один существеннейший аспект: «В каждой установке до 60% отработки — это осмос. Это очень концентрированная соленая масса, которая получается в процессе опреснения воды. Что с ней делать? Завалить Крым за два года этими выработками, я думаю, никому не хочется». Насколько можно судить, ответ на вопрос «что делать с осмосом» до сей поры не получен.
Тяжелейший водный кризис бьет как по обычному крымчанину, человеку и потребителю, так и по экономике, производству, экологии и в конечном счете опять же по простому крымчанину. Памятна экологическая катастрофа в Армянске, где на заводе «Красный Титан» произошел выброс сернистого ангидрида из-за высыхания заводских кислотонакопителей, не пополняемых водой. Сколько таких армянсков еще впереди? Страшно представить…
Навязшую на зубах проблему игнорирования Крыма российскими банками, сетевыми магазинами и сотовыми операторами уже и упоминать нет смысла, хотя для самих крымчан, как показывают опросы, она по-прежнему крайне злободневна. Но на этом направлении хотя бы выработаны компенсационные механизмы. Самолюбие «игнор» со стороны «Сбербанка» (простите, «Сбера», все забываюсь), «Магнита» и «Почты России» ранит, но хотя бы нет прямой угрозы жизни и здоровью. О водной теме этого, увы, не сказать.
Станислав Смагин