Жизнь в глобализированном мире ведёт к тому, что проблемы, характерные для этого мира, становятся актуальными и в нашей стране тоже. В том числе и те, что относятся к числу самых неприятных. Например, т.н. школьные расстрелы. И недавний кровавый инцидент в Казани поставил этот вопрос ребром. Вдруг начало выясняться, что к подобным вызовам наши школы просто не готовы.
Причём во всём: начиная от безопасности и заканчивая профилактикой. Даже несмотря на то, что казанский случай уже далеко не первый, в нашей стране всё ещё морально не готовы принять подобную реальность. Впрочем, не только морально. Справедливо это, в том числе, и для Юга России.
Довольно неприятный случай произошёл недавно в Волгограде. Там, в ответ на резонные вопросы родительской общественности (возникшие по результатам казанской стрельбы) городская администрация без затей ответила: денег на это нет, а если родителям больше всех надо – никто им не мешает скинуться самим, а заодно и самим всё организовать. Ну, за исключением столь наглой откровенности местных чиновников, ситуация совершенно неновая. У нас в бюджете вообще много на что «денег нет, но вы держитесь»: на ремонт школьных туалетов, пищеблоков и прочих помещений, на доставку маленьких (да и взрослых) спортсменов на соревнования, на покупку спортивного инвентаря, на установку освещений вокруг учебных заведений, на молочные кухни, да и вообще на школьное питание. Ну, понятное дело – главное, чтобы хватало на «робота Фёдора» и на материальную поддержку Чечне. Кто ж с этим спорит, дорогие россияне. Правда, возникает вопрос о необходимости в принципе той системы, что создаёт подобные бюджеты, не будем раскачивать лодку (мало ли, затошнит кого-то). Проблема тем не менее существует и есть риск её нарастания.
В связи с этим имеет смысл взглянуть на то, как живут другие страны, где оная проблема уже давно и капитально перешагнула критический уровень. И главная здесь Америка. Как в ней устроена система школьной безопасности?
В США существует два типа организации зашиты школ: нью-йоркский и лос-анджелесский. Сразу оговорюсь: разумеется, делается это на государственном уровне. Рассказы про то, что у бюджета другие приоритеты, там вряд ли кому-то даже в голову придут. Так вот, оба типа систем безопасности основаны на создании специальных силовых подразделений по защите школ.
В Нью-Йорке «Отдел школьной безопасности» (NYPD SSD) — часть Департамента полиции. В нынешнем виде он детище легендарного губернатора-республиканца Рудольфа Джулиани, превратившего Нью-Йорк из криминальной столицы в один из самых безопасных городов (на тот момент, разумеется). В настоящее время SSD — это весьма крупное подразделение полиции, штат которого составляет более 5 тыс. агентов безопасности (именуемых в оригинале School Safety Agents или аббревиатурой SSA) и 200 полицейских (police officers).
SSD имеют не вполне полноценный полицейский статус, при этом носят форму аналогичную полицейской и наделены практически всеми полицейскими полномочиями: могут производить задержание и доставку в полицейский участок, осуществлять личный досмотр, применять физическую силу и спецсредства. Основная задача SSA — обеспечение безопасности муниципальных школ Нью-Йорка и охрана их имущества. Они отвечают за пропускной режим на территорию учебного заведения, контроль за тем, чтобы к школе и детям не приближались лица, в отношении которых установлен судебный запрет, а также досмотр учеников и посетителей на предмет проноса оружия или иных запрещенных предметов. Они же осуществляют патрулирование прилегающей к школе территории с целью предотвращения противоправных действий. Нетрудно догадаться, что к нью-йоркской школе казанский стрелок даже подойти бы не смог со своим оружием.
В Лос-Анджелесе система похожа. Но там «Департамент школьной полиции» (LASPD) не входит в городскую полицейскую структуру, а относится к управлению образования.
При этом он — полноценная полицейская служба, в состав которой кроме патрульных входят: отдел уголовных расследований (Join Our Team), отряд специального назначения (Critical Response Team), кинологический отдел, отдел по связям с общественностью и другими правоохранительными органами, отдел психологического обеспечения, учебный центр. Настоящий силовой монстр. Впрочем, по эффективности он коллегам из Нью-Йорка всё же уступает, так как исключённость из реальной полицейской структуры сильно осложняет им работу.
Нетрудно понять, что в России до необходимости создания подобных структур дело ещё не дошло. Но надо понимать, что если необходимых мер не предпринять сейчас – рано или поздно Америку мы догоним и строить подобные силовые ведомства для защиты детей от внешнего посягательства и от них самих придётся и у нас. Вопрос: на чём же должна строиться система мер, которые были бы актуальны для современной РФ? Как бы и банально это звучало, но на работе с самими детьми. Даже в тех же США признают, что силовая составляющая – это уже во многом борьба с последствиями того, что не удалось предотвратить иными средствами.
И здесь возможные меры можно уже сейчас поделить на эффективные и заведомо бессмысленные. К числу последних относятся следующее:
— абсолютное упование на охрану и турникеты (способ пронести оружие внутрь ученик найдёт, а без профилактической работы с ним самим гарантией не станет никакое количество охранников);
— мониторинг соцсетей (на деле это лишь увеличит психологическое давление, подорвёт доверие, а ощутимого результата не даст);
— бороться с компьютерными играми и «неправильными фильмами» (любимая бюрократическая забава и столь же бестолковая);
— введение новых бюрократических контролирующих должностей (здесь даже комментировать смысла нет).
А вот что действительно может сделать ситуацию сильно безопасней:
1. Необходима реформа психиатрической помощи и диагностики. Школьные психологи должны понимать, кто и с каким травматическим опытом у них учится, чтобы грамотно с ним работать и предпринимать своевременные меры. А им самим также недурно было бы поднять квалификацию и дать представление хотя бы об основах психиатрии.
2. Повысить квалификацию учителей: дать им знания по внешним признакам психических расстройств, депрессий и зависимого поведения. Аналогичные курсы неплохо было бы проводить и для родителей. Это куда эффективнее подглядывания по соцсетям.
3. Комплексно, честно и открыто, работать со школьным булингом. Той самой коллективной травлей, которая в огромном количестве случаев была причиной не только школьной стрельбы, но и суицидов, и иных неприятных вещей. Для понимания: в таких странах, как Корея и Япония булинг признан проблемой национального масштаба, и борьба с ним происходит на соответствующем уровне (особенно в Корее). И уж, разумеется, ни о какой логике «не надо выносить сор из избы» речь в данном вопросе идти не может.
4. Внедрять программы позитивной психологической работы, создающие, к примеру, положительный образ школы. А ещё создавать у детей понимание того, какие перспективы ждут их после её окончания. Потому что безнадёга – это ничуть не меньший источник агрессии, чем тот же булинг.
Впрочем, последнее – это уже нечто, относящееся не только к детям, но и к взрослым. С другой стороны, дети тоже живут в обществе. И если перспектив и социальных лифтов в оном обществе нет – они тоже на это реагируют. И здесь уже не помогут и полицейские агенты, ни штатные психиатры.
По большому счёту окончательно изжить угрозу школьной стрельбы можно только изменив среду, которая её порождает. И систему, которая порождает эту среду. Но мы ж не будем говорить крамольных слов о том, что причина в капитализме, ведь правда?
Автор: Павел Кухмиров
