Не только сам Крым, но и вся Россия (во всяком случае, ее информационно активные граждане) уже несколько дней обсуждают два скандальных назначения на полуострове. Заместителем главы Симферопольского района стал Владимир Боделан, который руководил МЧС Одессы в период трагедии 2 мая 2014 года. Даже глубоко ангажированные украинские следователи сочли нужным завести на него уголовное дело по ч. 3 ст. 135 УК (“Оставление в опасности, которое привело к смерти или другим тяжелым последствиям”). В частности, его обвиняют в сознательном недопуске пожарных машин к горящему Дому Профсоюзов.
Позиция нового прямого начальства по отношению к прошлому Боделана двойственное. С одной стороны, глава Симферопольского района говорит, что биография его зама проверена службой безопасности и ничего компрометирующего там не обнаружено. С другой – на сайте Республики Крым о новом чиновнике даны, очевидно, неправдивые сведения: «С декабря 2010 по июль 2014 г. занимал должность заместителя начальника Центра ФКУ ЦСИ ГЗ МЧС России — начальник Крымского филиала ФКУ ЦСИ ГЗ МЧС России». Зачем так открыто и легкопроверяемо лгать, если биография якобы вполне безоблачна?
Второе назначение – бывший замглавы МВД Украины Дмитрий Ворона стал главой Корпорации развития Крыма. Оный Ворона еще несколько лет назад сокрушался, что Крым стал российским (естественно, с употреблением слова «аннексия»), а также горевал по поводу потерь доблестной украинской армии в «АТО».
Как же так? – недоуменно спрашиваете вы. Ведь, как известно, Рим предателям не платит. А Москва, как известно, Третий Рим (правда, Москва ведь, не Симферополь).
Придется немного разобраться в том, что же такое, собственно, предательство и как к нему относятся те, в чью пользу предают. Вашего покорного слугу данная тема очень интересуют – вплоть до желания написать научную работу по ней.
Бывает, человек переходит из одной партию в другую, строго враждебную. Такие случаи нередки. Переход, кстати, может мотивироваться вовсе не корыстными, а идейными соображениями, и дело не в том, что человек изменился в худшую сторону, наоборот, партия изменилась. В любом случае к перешедшему отношение у большинства новых коллег скрыто настороженное.
Бывает, человек переходит на службу другому государству, причем, опять же, враждебному. По умолчанию это предательство и коллаборационизм, но вновь есть масса исключений. Предатель ли Гиви (Михаил Толстых), служивший в ВСУ и приносивший присягу Украине, а затем ставший защитником ДНР? Нет, конечно. Такое определение стало нелепым после первых же украинских снарядов в мирные донбасские дома.
Бывает, что после не поверхностной, типа киевского «майдана», а кардинальной социальной революции, типа Октябрьской, новая власть вынужденно опирается на военных, спецслужбистов, дипломатов, экономистов, оставшихся от старой. Зловещий термин «глубинное государство» — он больше как раз про этот скелет, который если и можно заменить, то не с ходу, а не про зловещую закулису масонского типа. При этом в каждом конкретном случае, с одной стороны, у «старорежимного» служащего желание продолжать служить стране, как таковой, должно быть сильнее неприязни к новому режиму, а с другой стороны, самому новому режиму хорошо бы знать, что служащий избыточно яро и открыто не выражал преданность старому.
Бывает, что после военного разгрома некоего государства оккупационная власть вынуждена в той или иной мере опереться на его кадры, ранее служившие разгромленным правителям. Так было после 1945-го года в Германии. В основном, в Западной, но и в Восточной тоже, пусть и в меньшей на порядок степени. Более того, Сталин лично посоветовал руководителям ГДР создать Национал-демократическую партию для нацистов низшего звена, никакими особыми преступлениями против человечества себя не запятнавших. Но и здесь речь шла о вынужденном обоюдном сотрудничестве, когда одним нужны кадры, а у других есть желание продолжить хоть как-то служить своей земле. В случае с Национал-демократической партией – дело желании Москвы держать под контролем большой людской пласт. Правда, в ФРГ «уважаемые западные партнеры» в условиях начавшейся «холодной войны» не вынужденно, а с искренним удовлетворением использовали солдат, офицеров и генералов, имевших богатый опыт войны против СССР.
В каждой из приведенных «корзин» хватает противоречий. Более того, критерии и конкретные примеры предательства/не предательства из одной могут где-то противоречить критериям и примерам из другой. Но в случае с кадровой политикой российской политической системы все просто и непротиворечиво.
Агрессивная беcпринципность и готовность без угрызений совести перейти на службу вроде бы враждебному государству, которое еще недавно хаял – это, с точки зрения российской власти, ПОЛОЖИТЕЛЬНАЯ ЧЕРТА. При этом и с точки зрения российской власти, и с точки зрения фактического положения дел, о настоящем предательстве говорить не приходится. Российское и украинское чиновничество, бонзы российских и украинских системных партий, российский и украинский олигархат – это структуры, несмотря на любую трескучую риторику и периодическую внутривидовую борьбу (она ведь злее межвидовой), психологически, биографически, личностно и социально более близкие друг другу, чем своим простым согражданам. Правда, близость эта нередко односторонняя в пользу украинских.
По отношению к кому все эти боделаны, вороны и манченки (Станислав Манченко – член высшего эшелона ялтинской горадминистрации, до 2014-го зиговавший на необандеровских шествиях) предатели и преступники – так это по отношению к многострадальному разделенному русскому народу. Но и это в глазах российской системы вполне положительный фактор. Потому-то Третий Рим и Крым им платят исправно.
Станислав Смагин
